This publication was supported under a grant funded by the Program of Individual Research of The John and Catherine MacArthur Foundation (grant N 03-77894-000-GSS). 45 страница

Напомню, что на аналогичные вопросы в ходе нашего опроса отвечали учащиеся разного возраста (см. приложение 5). Сравнивая их ответы с ответами педагогов, можно отметить явное сходство самых желанных типов компаний для просмотра сцен насилия на экране: на первом месте и у школьников, и у учителей – друзья. Кроме того, только 10%-12% школьников и учителей предпочитают просмотры с родителями и только от 3% до 5% - с незнакомыми людьми.

А вот дальше – существенные различия. В отличие от учителей, школьники не любят просмотров в одиночестве (4,89% голосов школьников и 35,09% голосов учителей, то есть в семь раз больше). Но самая обидная для учителей разница предпочтений возникает по поводу совместных просмотров с учащимися. Сторонников совместного со школьниками просмотров среди учителей 21,05%, но только 4,00% учащихся готовы ответить педагогом взаимностью. Мнения учителей по данному вопросу не совпадает даже с учащимися возрастной группы 7-8 лет (у тех желающих разделить компанию для просмотров с педагогами – 12%).

Анализ таблицы 5 (приложение 7). Психологические причины просмотра учителями сцен насилия на экране

Анализ данных таблицы 5 показывает, что учителя предпочитают смотреть сцены насилия на экране в нормальном психологическом состоянии (54,38%). Далее следуют: плохое (31,58%) и хорошее (8,77%) настроение. Гендерная разница проявляется в первую очередь в том, что учителя-мужчины в большей степени смотрят сцены насилия в хорошем настроении, а учителя-женщины – в плохом.

У учащихся (см. приложение 5), напомню, проявилась такая же тенденция: нормальное настроение (50,44%), плохое настроение (27,33%). Правда, учащихся, предпочитающих просмотр сцен насилия в хорошем настроении в три с лишним раза больше, чем учителей (20,22%), что пять-таки не удивительно – в юном возрасте хорошее настроение само по себе бывает куда чаще, чем в зрелом.

Анализ таблицы 6 (приложение 7). Типы психологических состояний, в которых находятся учителя после просмотра сцен насилия на экране

Ни у одного из учителей просмотр сцен насилия на экране не вызывает веселья (у учащихся таких было 4,00%). С одинаковым показателем в 19,30% главными учителя назвали замкнутость (у учащихся – 9,11%), расстроенность (у учащихся – 15,78%), отсутствие изменения психологического состояния (у учащихся – 10,22%). Далее следуют: подавленность – 17,54% (у учащимися 13,33%), взволнованность – 15,79% (у учащихся – 13,11%), Агрессивность отмечена 3,51% учителей (данные по учащимся – 8,44%), ожесточенность – 1,75% (данные по учащимся – 7,78%).

Иными словами, среди учащихся (см. приложение 5) почти в три раза больше опрошенных отметили свою агрессивную реакцию на просмотр сцен насилия, и в четыре раза – ожесточенную. Зато среди учащихся в два раза меньше проявляется реакция психологической замкнутости и неизменности эмоционального состояния. Таким, образом, учащиеся в большей степени, чем педагоги, подвержены резким эмоциональным реакциям в ответ на экранные раздражители в виде сцен насилия.

Обращаясь к гендерной разнице в ответах учителей, можно обратить внимание, что учителя-мужчины в два раза больше женщин отмечают свою реакцию агрессивности и безразличности, тогда как учителя-женщины в два раза больше обращают внимание на свою расстроенность и взволнованность.

Анализ таблицы 7 (приложение 7). Отношение учителей к размышлению о сценах насилия, увиденных на экране

Анализ данных таблицы 7 показывает, что почти половина учителей (45,61%: 33,33% мужчин и 51,28% женщин) надолго запоминают сцены насилия, увиденные на экране, и только 15,79% (среди них мужчин вдвое больше женщин) забывают их сразу же после просмотра.

Здесь между учителями и учащимися нельзя не отметить поразительного сходства во мнениях. Напомню, что по нашим данным результатов опроса школьников (см. приложение 5), 54,00% из них отметили, что запоминают сцены насилия на долгое время, и только 16,22% способны их быстро забыть. Кстати, гендерные тенденции также аналогичны тем, что проявились у педагогов.

Полученные результаты сравнения приводят нас к следующим выводам: 1)сохранение в памяти сцен экранного насилия имеет гендерную, а не возрастную зависимость; 2)практически половина опрошенных учащихся и учителей запоминает сцены насилия надолго и только у 16% этих двух групп респондентов такого рода сцены не откладываются в памяти совсем.

Анализ таблицы 8 (приложение 7). Отношение учителей к обсуждению сцен насилия на экране

Анализ данных таблицы 8 показывает, что только 14,03% учителей никогда не обсуждают сцены насилия на экране (женщин здесь в три раза больше, чем мужчин). Зато четверть опрошенных (24,56%) – обсуждают такого рода сцены регулярно, при этом без существенной гендерной разницы.

Меньше всего сторонников регулярных обсуждений сцен экранного насилия среди возрастной группы учителей от 21 до 30 лет, больше всего (41,67%) в возрастных группах от 31 до 40 лет и от 51 до 60.

Таким образом, в целом учителя обсуждают проблемы насилия на экране значительно реже, чем учащиеся (24,56% учителей и 45,78% учащихся). Зато по сравнению со школьниками примерно вдвое больше число учителей, которые полностью игнорируют обсуждение данных проблем.

Анализ таблицы 9 (приложение 7). Тип компании, в которой учителя предпочитают обсуждать сцены насилия на экране

Сравнительный анализ данных таблиц 4 и 9 свидетельствует, что учителя в целом предпочитают смотреть и обсуждать сцены насилия в компании друзей и супругов (от 65% до 70% опрошенных). Далее идет компания детей/внуков (29,82% учителей выбирает ее для совместных просмотров и 43,86% - для обсуждений), учеников (21,05% - для просмотров и 36,845 – для дискуссий), родителей (10,53% - для просмотров и 15,79 – для обсуждений) и незнакомые люди (3,51% - для просмотров и 14,03 – для обсуждений).

Читайте також:

<== попередня сторінка	\|	наступна сторінка ==>
This publication was supported under a grant funded by the Program of Individual Research of The John and Catherine MacArthur Foundation (grant N 03-77894-000-GSS). 44 страница	\|	This publication was supported under a grant funded by the Program of Individual Research of The John and Catherine MacArthur Foundation (grant N 03-77894-000-GSS). 46 страница

Не знайшли потрібну інформацію? Скористайтесь пошуком google:

Генерація сторінки за: 0.005 сек.