This publication was supported under a grant funded by the Program of Individual Research of The John and Catherine MacArthur Foundation (grant N 03-77894-000-GSS). 46 страница

Гендерная разница наиболее четко просматривается в том, что мужчин среди любителей дискуссий с друзьями/супругами на 30% больше, чем женщин.

Больше всех к дискуссиям с учащимися склонны учителя в возрасте от 31 до 50 лет, а обсуждениям с детьми/внуками – педагоги от 51 до 70 лет.

Сравнивая ответы учащихся (см. приложение 5) и педагогов (см. приложение 7), можно отметить явное сходство в лидирующем типе компании для обсуждения сцен насилия на экране – друзья (57,55% голосов школьников).

Нелестная для учительского авторитета разница предпочтений, свойственная для совместных просмотров с учащимися, сохраняется и при выборе компании для дискуссий. Итак, 36,84% учителей хотят обсуждать сцены экранного насилия с учащимися. Однако обратная реакция школьников втрое слабее – только 11,78% учащихся хотят дискутировать со своими педагогами…

Анализ таблицы 10 (приложение 7). Причины, по которым, по мнению учителей, насилие и агрессия проявляются в обществе

Главными причинами насилия и агрессии в обществе учителя считают нарушение психики человека (35,09%: 27,78% женщин и 38,46% мужчин) и «экранное насилие» (35,09%, без заметной гендерной разницы). 22,81% (мужчин тут на 7% больше, чем женщин) учителей склонны думать, что главная причина заключена в материальном неравенстве людей. И только 12,28% (мужских голосов здесь втрое больше женских) ссылаются на то, что насилие изначально заложено в природе человека.

Напомню, что на нарушение психики, как основном факторе, влияющем на распространение насилия в социуме, ссылались и опрошенные нами учащиеся (37,33%; см. приложение 5). Сторонников обвинять в этом экран среди школьников было на 8% меньше (27,78%), как, впрочем, и тех, кто выше всего ставил причину материального неравенства. Вместе с тем учащихся, пенявших на изначально заложенные в человеке инстинкты насилия, было на 7% больше.

Выводы: соглашаясь в том, что главная причина насилия в обществе – в нарушении человеческой психики (что на мой взгляд, весьма преувеличено), учителя и учащиеся расходятся по отношению к остальным факторам. Учителя (вполне обоснованно) большее внимание обращают на фактор материального неравенства. Их обеспокоенность распространением экранного насилия тоже выше, чем у школьников.

Анализ таблицы 11 (приложение 7). Мнения учителей по поводу степени влияния показа сцен насилия на экране на увеличение преступности в обществе

70,17% опрошенных учителей (среди учителей старшего возраста и учителей-женщин этот процент еще выше) убеждено, показ сцен насилия на экране, бесспорно, приводит к увеличению преступности. Лишь 10,53% (в основном это учителя-мужчины до 40 лет) считают, что экранное насилие влияет на рост преступности в малой степени, а еще 15,79% (женщин тут на 7 процентов больше, чем мужчин, а учителей до 30 лет больше, чем старшего возраста) – только на преступность среди психически больных людей. Отрицают всякое влияние экранного насилия на рост преступности только 3,51% опрошенных учителей (из них мужчин вдвое больше женщин). Не нашлось ни одного учителя, посчитавшего, что показ насилия на экране вызывает у аудитории отвращение к насилию.

Напомню, что большинство учащихся (см. приложение 5) также было убеждено, в том, что показ насилия на экране ведет к увеличению преступности (хотя голосов школьников тут почти в два раза меньше, чем у педагогов). Вдвое больше учащихся (22,00%) высказало убежденность, что экран влияет на насилие в обществе минимально. Но самые серьезные разночтения наблюдаются во мнениях учителей и учащихся по вопросу того, вызывает ли экранное насилие у зрителей отвращение к нему. 11,55% учащихся считают, что это именно так, тогда как среди учителей сторонников этой версии не нашлось совсем (0,00%).

Выводы: при общей доминирующей убежденности учителей и учащихся в причастности экранного насилия к росту преступности в социуме число сторонников этой версии среди педагогов ощутимо выше.

Анализ таблицы 12 (приложение 7). Отношение учителей к проблеме запрета демонстрации сцен насилия на экране

Анализ данных таблицы 11 свидетельствует, что большинство учителей (38,60%, без существенных гендерных различий) склоняется к мнению, что надо запретить показ только самых жестоких экранных текстов. 24,56% процентов (женщин здесь почти вдвое больше, чем мужчин) опрошенных учителей выступает за полный запрет показа насилия на экране. Столько же (без существенных гендерных различий) не против показа насилия на экране, но при этом выступает за полную изоляцию от него детской аудитории. За показ насилия на экране только для взрослых и после 23-00 – 24-00 ратует еще 10,53% учителей (из них большинство составляют мужчины моложе пятидесяти лет). Только 1,75% учителей (это мужчины от 31 до 40 лет) считают, что надо оставить все как есть. А тезис, что насилия на экране может быть больше, чем сейчас, не находит ни одного сторонника во всех возрастных группах учителей без исключения.

Как мы помним, большинство учащихся (см. приложение 5) также считало, что надо запретить только самые жестокие фильмы, телепередачи и компьютерные игры, здесь их мнение практически совпадает с учительским и в процентном отношении (32,44% учащихся и 38,60% учителей). Совпадает и число сторонников полного запрета демонстрации насилия на экране (24%), как, впрочем, и число тех, кто считает возможным показ насилия только в поздние вечерние и ночные часы. Правда, среди учащихся на 8% меньше сторонников полной изоляции детей от экранного насилия. Но главное отличие в том, что среди школьников в пять раз больше тех, кто считает возможным сохранение нынешней степени показа насилия, и, что еще симптоматичнее - почти каждый десятый школьник считает, что насилия на российском экране может быть и больше.

Читайте також:

<== попередня сторінка	\|	наступна сторінка ==>
This publication was supported under a grant funded by the Program of Individual Research of The John and Catherine MacArthur Foundation (grant N 03-77894-000-GSS). 45 страница	\|	This publication was supported under a grant funded by the Program of Individual Research of The John and Catherine MacArthur Foundation (grant N 03-77894-000-GSS). 47 страница

Не знайшли потрібну інформацію? Скористайтесь пошуком google:

Генерація сторінки за: 0.018 сек.