This publication was supported under a grant funded by the Program of Individual Research of The John and Catherine MacArthur Foundation (grant N 03-77894-000-GSS). 47 страница

Анализ таблицы 13 (приложение 7). Возраст, с которого учителя считают возможным разрешить смотреть сцены насилия на экране своему ребенку/внуку

Анализ таблицы 13 показывает, что ни один учитель не хочет, чтобы его дети/внуки смотрели сцены экранного насилия с самого рождения. Более того, 29,82% (без существенной гендерной разницы) хотели бы, вообще, запретить детям такого рода просмотры. Однако многие учителя согласны разрешить смотреть сцены экранного насилия с 18 лет (33,33%), с 15 лет (24,56%) и с 10 лет (15,79%). При этом чем старше учителя, тем более строгими они становятся в отношении возрастных ограничений для просмотра. Учащиеся (см. приложение 5) были более либеральны в этом вопросе (по отношению к своим будущим детям). Так, сторонников полного запрета детям просмотров экранного насилия было 12,67%, тогда как 10,22% школьников посчитали, что их будущим детям можно будут вообще разрешить смотреть сцены насилия на экране с самого рождения…

Общие выводы:

-учащиеся в целом терпимее, чем учителя, относятся к изображению насилия на экране (при этом сторонников насилия больше среди учащихся и учителей мужского пола, а противников – среди женского);

-среди основных причин притягательности экранного насилия учителя и учащиеся выделяют прежде всего развлечение;

-учащихся, предпочитающих просмотр сцен насилия в хорошем настроении в три с лишним раза больше, чем учителей;

-среди предпочитаемых типов компаний для просмотра и обсуждения сцен насилия на экране на первом месте и у школьников, и у учителей – друзья; однако, в отличие от учителей, школьники не любят просмотров в одиночестве (любителей просмотров в одиночестве меньше всего среди респондентов женского пола); каждый пятый учитель - сторонник совместного со школьниками просмотров, каждый третий – совместных обсуждений, но только от 4% до 12% учащихся придерживаются аналогичного мнения (что разумеется свидетельствует о низкой степени авторитета учителей в данном вопросе);

-учителя обсуждают проблемы насилия на экране вдвое реже, чем учащиеся, зато число педагогов, которые избегают такого рода дискуссий вдвое больше по сравнению со школьниками;

-учащихся, которые отметили свою агрессивную реакцию на просмотр сцен насилия, оказалось втрое больше, чем учителей, да и в целом учащиеся в большей степени, чем педагоги, подвержены резким эмоциональным реакциям в результате контакта с экранным насилием;

-длительное сохранение в памяти сцен экранного насилия имеет гендерную, а не возрастную зависимость (то есть респонденты женского пола, педагоги и школьники, помнят о сценах экранного насилия дольше, чем мужского), при этом около половины опрошенных учащихся и учителей запоминает сцены насилия надолго;

-среди учителей и учащихся преобладает убеждение, что экранное насилие причастно к росту преступности в обществе, однако число сторонников этой версии среди педагогов заметно выше.

-треть опрошенных учителей и учащихся согласны в том, что надо запретить только самые жестокие медиатексты, четверть школьников и педагогов выступает за полный запрет показа насилия на экране. Однако среди школьников впятеро больше тех, кто считает возможным сохранение нынешней степени интенсивности экранного насилия, а каждый десятый школьник полагает, что показ насилия на российском экране может быть даже расширен.

9. Возможности ограничения и контроля показа насилия на экране

Как уже отмечалось, о необходимости противостояния потоку экранного насилия говорят и пишут многие исследователи, журналисты, педагоги, государственные деятели.

К примеру, А.М.Орлов разработал своеобразную методику самостоятельного противодействия индивида вредному воздействию медиатекстов (например, просмотру сцен с детально и натуралистично изображенным насилием):

1)ощущение себя прозрачным для информационного потока. В этом случае информация с экрана льется не в меня, но сквозь меня, не оставляя никаких следов. Это наиболее «сильная» в экологическом смысле стратегия не только потребления экранных продуктов, но и общения любого рода как такового;

2)отслаивание восприятия от личностного ядра. Мое восприятие не есть я. Оно - но не я - впитывает в себя информационный поток;

3)дистанцирование себя от виртуальной ситуации (например, в виде ощущения ее условности или в виде хотя бы мельчайшего грана недоверия и критицизма к идущей информации);

4)стремление по возможности к полному осознанию предлагаемой информации особенно в плане ее структурации, т.е. выявление механизма ее воздействия. Если я сразу "вижу", какими приемами на меня пытаются воздействовать, - приемы перестают работать. Тем самым я перекрываю каналы воздействия на свое подсознание;

5)избегание вчувствования и зараженности эмоцией, сохранение позиции «благожелательного бесстрастия» или «эмоционального нейтралитета».

6)создание мягкой сердечной волны благожелательности, посылаемой сквозь экран автору фильма (или любого медиатекста – А.Ф.) навстречу его информации;

7)смотрение одним глазом;

8)кратковременное прерывание информационного потока (я просто закрываю глаза, а иногда и зажимаю уши) [Орлов, 1997].

Читайте також:

<== попередня сторінка	\|	наступна сторінка ==>
This publication was supported under a grant funded by the Program of Individual Research of The John and Catherine MacArthur Foundation (grant N 03-77894-000-GSS). 46 страница	\|	This publication was supported under a grant funded by the Program of Individual Research of The John and Catherine MacArthur Foundation (grant N 03-77894-000-GSS). 48 страница

Не знайшли потрібну інформацію? Скористайтесь пошуком google:

Генерація сторінки за: 0.015 сек.